Общество
опубликовано 28.06.2013 15:56 (МСК)
сайт - Липецкий областной суд
Отсидев положенный срок, она возвратилась из мест заключения в родное село с намерением начать новую жизнь. Первым делом решила забрать детей из детдома, но представители органов опеки и попечительства отказали в просьбе: в доме женщины пол оказался земляным, не было, по мнению комиссии, здесь условий для полноценного развития ребенка.
Суд же руководствовался другими соображениями: «Дети любят, ждут свою мать; она хочет быть с ними, заботиться о них. Разве земляной пол – основание для того, чтобы помешать воссоединению семьи?» Иск по восстановлению родительских прав удовлетворили.
Эту историю рассказал «МВ»
член президиума Совета судей Российской Федерации, председатель рабочей группы по развитию ювенальных технологий в судопроизводстве судов Российской Федерации, председатель Липецкого областного суда Иван Иванович Марков, к которому мы обратились за разъяснениями по одному очень важному вопросу.
Тема ювенальной юстиции в последнее время вызывает много ажиотажа в обществе и средствах массовой информации. Телевидение и Интернет пестрят сообщениями о том, что социальные службы, попросту говоря, отбирают детей у родителей при малейшем подозрении в нарушении последними прав и свобод ребенка. Дети же, в свою очередь, доносят на мам и пап по каждому поводу, тем самым предоставляя основание соответствующим структурам бесцеремонно вмешиваться во внутреннюю жизнь семьи. Общий эмоционально-смысловой посыл этого информационного потока улавливается без труда: ювенальная юстиция – страшное зло, с которым следует бороться.
Четвертая власть, как известно, определяет общественное мнение, а оно по данному вопросу сегодня также в большинстве своем негативно. Но вот что интересно: из десяти опрошенных нами респондентов только один смог относительно внятно объяснить, что такое ювенальная юстиция. Другими словами, в своих оценках мы руководствуемся лишь эмоциями, да и то искусственными, сообщаемыми ведущим ток-шоу. Очевидно, что разобраться в происходящем без помощи опытного эксперта крайне сложно.
– Иван Иванович, вы 33 года в правосудии, через вас прошли сотни детских судеб. Уж вы-то знаете, что такое ювенальная юстиция. Почему у нас, мягко говоря, относятся к ней так настороженно?
– Выработалось стойкое неприятие слова «ювенальный», которое ассоциируется у людей с негативным западным опытом, «перегибами» западной демократии, где защита свободы ребенка зачастую перерастает в узурпацию прав родителя. Легализация однополых браков во Франции, детских гей-парадов в Норвегии, странах, где ювенальная юстиция получила наибольшее развитие, также способствует выработке негативной реакции. Но следует понимать, что к нам это не имеет никакого отношения: у россиян другой менталитет. Во всем, что касается защиты детей, мы исходим из своих культурно-исторических реалий, собственного опыта. Ювенальная юстиция как особая судебно-правовая система защиты прав несовершеннолетних была в России еще до революции, а также детский суд, просуществовавший до 1918 года.
Теперь о самом термине «ювенальная юстиция». «Ювенальный» значит «детский», слово «юстиция» можно истолковать как правосудие. Другими словами, это система государственных органов, которая занимается делами о преступлениях несовершеннолетних и защитой прав детей и подростков.
– Но если все так боятся, может, лучше обойтись без нее?
– Во-первых, в любом обществе есть категории граждан, наиболее уязвимые в социальном плане. Нет смыла доказывать, что они требуют к себе особого отношения. И в судебном делопроизводстве в том числе. Во-вторых, Россия как цивилизованное государство ратифицировала Конвенцию ООН о правах ребенка – документ, который как раз содержит в себе механизмы, ювенальные технологии по защите прав несовершеннолетних. Следование этим положениям обязательно для всех, кто присоединился к конвенции. В-третьих, ювенальные технологии, если относиться к делу не формально, позволяют уйти от карательного правосудия к правосудию восстановительному, реабилитационному, социально направленному.
«Система ювенальной юстиции способствует изъятию детей из семьи, делает из них доносчиков», – скажут вам. Открываем 56-ю статью действующего Семейного кодекса РФ и читаем: «Ребенок имеет право на защиту от злоупотреблений со стороны родителей (лиц, их заменяющих).
При нарушении прав и законных интересов ребенка, в том числе при невыполнении или при ненадлежащем выполнении родителями (одним из них) обязанностей по воспитанию, образованию ребенка либо при злоупотреблении родительскими правами, ребенок вправе самостоятельно обращаться за их защитой в орган опеки и попечительства, а по достижении возраста четырнадцати лет в суд.
Должностные лица организаций и иные граждане, которым станет известно об угрозе жизни или здоровью ребенка, о нарушении его прав и законных интересов, обязаны сообщить об этом в орган опеки и попечительства по месту фактического нахождения ребенка. При получении таких сведений орган опеки и попечительства обязан принять необходимые меры по защите прав и законных интересов ребенка».
При чем же здесь ювенальная юстиция? Действующее законодательство намного жестче ее технологий и позволяет чаще, больнее наказывать родителей и детей. Мы же решили работать по-другому: не нарушая этого законодательства и соблюдая нормы международного права.
– Действует ли в Липецкой области какой-то особый закон, применяются ли нестандартные методики? И, самое главное, кто этим занимается?
– Единственный на сегодня с точки зрения компетенций и полномочий общественный институт, способный разрешать конфликты и споры, – это суд. Естественно, если семейные взаимоотношения обострены, зашли в тупик, если подросток совершил правонарушение, судебного разбирательства не миновать. И тут принципиально важно, каким оно будет.
К развитию ювенальных технологий в Липецкой области мы приступили с 2008 года. Перед принятием этого решения прошли депутатские слушания, было проанализировано положение с преступностью несовершеннолетних, гражданскими правонарушениями. Стало очевидно, что для решения этих вопросов требуется особый подход, более щадящая, понятная процедура, участие тех, кто заинтересован в сохранении семьи.
Говоря о ювенальных технологиях, прежде всего следует сказать о всеобщей специализации. Уголовные и гражданские дела в отношении несовершеннолетних рассматривает особая категория судей, помимо высшего юридического образования имеющих знания в области педагогики, психологии и социологии. На базе ЛГПУ мы подготовили таких специалистов, и они есть в каждом суде.
В этом процессе обязательно участие психолога. Работа начинается на первой стадии конфликта, причем как с правонарушителем, так и с его жертвой. Цель – не только вскрыть причины противостояния, но и сгладить его, примирить враждующих. Психолог составляет акт обследования, психологический портрет личности, дает свои рекомендации (какую следует провести воспитательную, реабилитационную работу, какую помощь надо оказать семье).
Внутри судебной системы мы создали самостоятельную структуру – помощник судьи с функциями социального работника. По карте социально-психологического сопровождения он знакомится с рекомендациями, при необходимости может вызвать родителей, органы опеки и попечительства, комиссию, инспекцию по делам несовершеннолетних. До судебного разбирательства они проводят круглые столы, где делаются обобщенные выводы, составляются рекомендации. Если обсуждается уголовное дело, главный вопрос – заслуживает ли обвиняемый изоляции, или можно обойтись другими мерами воздействия в условиях контроля со стороны суда и институтов гражданского общества.
– А если нельзя обойтись?
– Хочу, чтобы вы поняли: применение ювенальных технологий в этом случае ставит перед собой цель как можно меньше направлять в места лишения свободы. 90% рецидивистов первое преступление совершили в несовершеннолетнем возрасте и сразу же оказались в заключении. Это, по сути, и определило их судьбу. А все ли возможности были использованы? Помощник судьи как раз старается полностью реализовать варианты разрешения конфликтов: беседует с подсудимым, его родителями, находит пути возмещения ущерба.
Дальше суд. Он фактически решает три главные проблемы: возможность примирения с потерпевшим (дело прекращается), замена уголовной ответственности мерами принудительного воспитательного воздействия (обучение и воспитание в спецшколе). Если этим обойтись нельзя, решают, какое наказание применить, по возможности опять-таки без изоляции от общества. Конечно, если это тяжкое (свыше 5 лет) и особо тяжкое (свыше 10 лет) преступление, без заключения не обойтись – мера ответственности за совершенное злодеяние должна быть адекватной. Ювенальные технологии – это не всепрощение. В прошлом году 7 человек были приговорены к лишению свободы.
– На этом действие ювенальных технологий по отношению к ним заканчивается?
– Представим, что трудный подросток все же попал в колонию. Карта социального сопровождения отправляется за ним. Психологические службы, работающие там, уже многое знают о вновь прибывшем и, используя полученные рекомендации, начинают с ним индивидуальную работу. Вместе они проходят науку преодоления трудностей, чтобы подросток вернулся к нормальной жизни.
После отбытия наказания (детей чаще всего освобождают условно-досрочно) эта карта возвращается уже вместе с ним к нам. В ней записано, как он себя вел, чем занимался, какие недостатки нейтрализовал, что в его поведении вызывает опасения. Ни одним правовым документом данная карта не предусмотрена, это элемент той ювенальной технологии, которая позволяет эффективно работать с трудными детьми. Возвратившихся несовершеннолетних социальные службы не бросают. КДН, ИДН решают вопрос, где они будут жить, чем заниматься (у нас есть служба занятости, которая осуществляет бронирование рабочих мест для вернувшихся из мест лишения свободы). И вообще до 18-летнего возраста со всеми своими подопечными мы продолжаем работу.
Не секрет, что совершающие правонарушения дети выходят преимущественно из неблагополучных семей и зачастую лишены того, что имеет устроенная молодежь. Это своего рода социальные изгои.
Одна из задач ювенальных технологий как раз в том, чтобы разрушить изолированность социальной среды, в которой находится трудный подросток. Что здесь можно сделать? Определяем через службу занятости на работу. Недавно пригласили на встречу с трудными директоров профучилищ и лицеев. Они рассказали, по каким профессиям их учебные заведения готовят специалистов, каковы правила приема. На одной площадке наглядно, с использованием видео, все ребятам разъяснили. Теперь наверняка задумаются.
Также организуем концерты с участием сверстников (чтобы видели: есть альтернатива), выезды на рыбалку, экскурсии в музеи. В Ельце как-то собрали подростков, оказалось, среди них никто не был в краеведческом музее, музее Бунина. Устроили встречу детской футбольной школы клуба «Металлург» с воспитанниками боринского интерната для сирот. Каждый месяц проводим тематические заседания молодежного клуба (последнее называлось «Ты образован – ты востребован»). РПЦ начинает заниматься с трудными подростками. В Правобережном суде, например, создан клуб духовно-нравственного воспитания «Духовное возрождение семьи». Раз в месяц там проходят мероприятия, в которых участвует священнослужитель.
– А с трудными взрослыми работа какая-нибудь проводится? И вообще, насколько у нас в области эта проблема актуальна? Велико ли количество семей, где родители лишены родительских прав?
– Алкоголизм, неустроенность жизни разрушили не одну семью. Проблема существовала всегда, но решалась по-разному. Когда мы только начинали работать в этом направлении, изучили соответствующую судебную практику. Цифры, признаться, шокировали. За год по области насчитывалось до 600 случаев лишения родительских прав. Основание для подобных решений зафиксировано в 69-й статье Семейного кодекса РФ. По закону органы опеки и попечительства могли без суда изъять ребенка из семьи. Я уже говорил о том, что действующее законодательство гораздо жестче ювенальных технологий, и мы стали менять ситуацию.
Теперь решение о лишении принимается лишь в том случае, когда злоупотребление родительскими правами подвергает опасности жизнь и здоровье ребенка.
Подобное дело должно быть рассмотрено в течение двух месяцев. При первой же встрече родителям ставится условие о необходимости исправления. Большинство, оказавшись у роковой черты, соглашается. Дело приостанавливается, и начинает действовать программа реабилитации. Чаще подобные ситуации возникают в пьющих семьях. Реабилитируемый должен посещать нарколога раз в неделю.
Соответствующие специалисты работают с человеком по особым программам. Люди, с которыми нам приходится иметь дело, зачастую просто не знают, как правильно ухаживать за детьми (какая пища им нужна, как играть с ними, какие вещи необходимы), вести семейный бюджет, не имеют представления о жизни в обществе. Мы решили им помочь. На базе Советского суда открылась школа родителей, здесь работают психологи, социальные, медицинские работники, проводятся специальные тренинги. Это дает результаты. Примерно половина способна к позитивным изменениям и исправляется настолько, что мы отказываем в иске.
Если же на родителя, нарушившего закон по отношению к ребенку, заводится уголовное дело, составляем его психологический портрет, в котором указываются пути к возвращению природных и гражданских полномочий. В результате появились дела о восстановлении в родительских правах. Если лишенный исправил свое поведение, избавился от пагубных привычек, он вправе обратиться в суд за восстановлением. Раньше это было редкостью, сейчас такие дела пошли. Почему? Ювенальные технологии, о которых говорилось выше, приносят плоды. До нас судьба таких родителей никого больше не интересовала. В Добринском районе был случай: женщину лишали родительских прав 7 раз, она же продолжала рожать детей. Сегодня количество инициатив по лишению и удовлетворяемость исков резко сократились.
– Иван Иванович, что бы вы могли сказать тем, кто в тревоге за судьбу семьи придает ювенальным технологиям статус мирового социального зла?
–
Хочу их успокоить: никто за шлепок по попе и отсутствие апельсинов в холодильнике не станет изымать ребенка из семьи. Более того, новое направление в деятельности судов и общественных организаций, защищающих права детей, позволило нашему правосудию стать по-настоящему социально направленным, уйти от назидания к соучастию, заботе и милосердию.
Беседовал Евгений КОЗЛОВ
опубликовано 28.06.2013 15:56 (МСК)
